Ночью можно быть честным. Перед собой, перед окружением, перед самой природой, которая вибрирует где-то глубоко внутри, оголяя примитивные инстинкты. Шон любил это время суток не потому что вокруг становилось тихо, а потому что ночь являлась его неотъемлемой частью всего существа. Руки поднимет к небольшому кулону на цепочке, зажав между пальцами и крутанув задумчиво. Благодаря это побрякушке он мог гулять под солнечным светом, хотя, признаться, всё еще опасался сгинуть под жгучими лучами. Живя в тени сложно привыкнуть к свету. И сейчас, прогуливаясь в полумраке ночи по пологой крыше двухэтажного здания, которому лет было чуть меньше, чем ему, уселся на край что бы затем растянуться на гладкой поверхности и завести сцепленные ладони под голову. Небо в городе было редко звездным, затягиваясь привычной дымкой выхлопных газов создавая тем самым непривлекательный купол над многоэтажками, будто укрывая собой от чего-то невидимого. Именно поэтому Шону иногда требовалось вырваться из тисков мегаполиса и уехать дальше за город. Тут спокойней, тише даже, а ночью можно услышать перешептывания людей в близлежащих квартирах и фон работающих телевизоров. У кого-то монотонно бубнило радио, вещая о новостях прошедшего дня, а кто-то просто выходил на балкон покурить. Запах дешевого табака едким дымом доносился до чувствительного носа, оставляя неприятный вкус на языке.
Среди тишины сонного города Шон провёл не меньше часа, уставившись взглядом вверх, едва не касаясь им лениво проползающих туч. Они своими пузатыми формами нет-нет, да затянут молодой месяц, который безуспешно цеплялся за шпиль высотки. И всё было прекрасно, пока уединённую идиллию в столь поздний час не нарушил семенящий внизу шорох шагов. Медленный и короткий, значит женщина. Не было похоже на спешку, скорее целенаправленное передвижение с тяжёлой, решительной поступью. Мужчина подтянулся и сел, уставившись равнодушным взглядом в точку где-то за пятиэтажным зданием, пока оттуда не вынырнула стройная фигурка. Шон едва ли мог найти оправдание той, кто среди ночи так бесстрашно разгуливает по улицам города. Да, в Ла-Сангре уровень преступности не был таким уж высоким, но мелкие бандиты на то и рассчитывают. Им плевать на пол, возраст и цвет кожи, а молодая женщина ещё и бонус ко всему прочему.
Взгляд голубых глаз любопытно следует за темноволосой макушкой, что прогулочным шагом пересекает улицу. Она могла быть вампиром, но нет, Шон точно мог определить это по дыханию и биению сердца, что трепещет в грудной клетке словно пташка. Она волнуется и, кажется, излишне задумчива. Идеально для жертвы и если мужчина не испытывал легкого чувства голода доселе, то теперь был бы не против полакомиться. Она, сама того не желая, упрямо шла к нему в руки, а парень и не собирался отказывать себе в позднем ужине. Соскользнув с крыши на маленький балкон с витиеватыми перилами, ловко спустился на землю, значительно опережая девушку. Внимательно осмотревшись, прикинул, что у неё есть три пути: назад, вперед и в сторону переулка. В последнем случае это короткий путь, который значительно может сэкономить время нежели идти прямо. В целом вампиру было плевать куда и как затащить женщину, потому свернув за угол здания, притаился в его тени. Та, как мотылек на свет фонаря, порхала ровно туда, где стоял вампир. Это вызвало кривую усмешку на губах.
Женщина проследовала мимо Шона в некой почти осязаемой отрешенности и, не заметив того, кто остался стоять в стороне, уверенно шагала вперёд. За ней тянулся приятный аромат чего-то цветочного вроде шампуня или парфюма, что остался на верхней одежде. Не слышит его уже, едва ощутим носом вампира, а для человека и того подавно. Следующее, что произошло, заставило Шона замереть и на секунду растеряться, потому что женщина вдруг решила лечь. Ну, или встать на колени, это с какой стороны посмотреть хотя у него было очень…выгодное расположение относительно её ягодиц. Удручающим недоразумением было то, что произошло сие действо в стороне, а не перед ним, ибо так было бы куда более прозаичней. Чертыхаясь и сетуя на произошедшее вслух, Шон уже не расслышал слов, - замер, закрывая глаза на пару секунд. Воздух вокруг наполнился привлекательным запахом крови, смешиваясь с её личным, создавая такую невероятную смесь, что сомнений не оставалось – ей придется поделиться своей кровью. С каждым ударом сердца, пока мышца усиленно перекачивала кровь, он оказывался ближе. Быстрее, чем она могла бы подняться на ноги. Вытянулся над девушкой безмолвным истуканом, пока женщина расторопно прижимала к груди сумку и всё что успела, лишь вздёрнуть подбородок, как вокруг точеной шеи обвились пальцы. Шон поднял её грубо, резко даже, с чрезмерной уверенностью в том, что не свернет шею. Выдавив глухой хрип из пережатой глотки, одним движением поднял, а затем развернул и в следующую секунду придавил к холодной, каменной стене, сплошь покрытой копотью от припаркованных машин. Сумка с глухим звуком упала под ноги, но осталась незамеченной ими. Так уж случилось, но ей, отчасти, повезло – Грей не убивал тех, кого ел, да и в целом без надобности не промышлял подобным кроме тех случаев, когда это касалось работы. И одной, и другой.
Женщина не была ему интересна да и в целом те оставались для него скучными ведь едва чем-то можно удивить того, кто топчет землю под ногами больше трёхсот лет. Взгляды пересеклись на долю секунды, отражая в невероятных голубых блюдцах темный силуэт, но... в них не было страха. Вернее не такой, какой бывает обычно. Шона это смутило чуть меньше, чем нужно было, однако запах крови перебил чувство самосохранения. Большой палец переместился на челюсть, вынуждая женщину отвернуть голову в сторону, подставляя под взгляд бархат кожи, за которым с невероятной скоростью пульсировала артерия. Девушка губами как рыба глотала воздух, задыхаясь короткими вдохами лишь тогда, когда пальцы ослабляли хватку.
Шон не говорил. Он вообще не говорил с теми, кого собирался есть. Ей бы закричать, но не может, ей бы вырваться, но слишком сильно придавлена к стене телом нападающего. Гипноз вампир вообще не использовал, предпочитал что бы жертва помнила то, что произошло. Лишь иногда по настроению мог после заставить вспоминать как на неё напала белка-летяга посреди города или безумная летучая мышь, во что едва ли мог кто-то поверить. Даже личный психотерапевт. Укус на шее девушка почувствовала стремительно, впуская с точностью клыки в кожу там, где билась кровь. Она прыснула в рот и Шон не задумываясь сделал три добрых глотка, как во рту ощутился специфический привкус. Секунда, две, три и делает полу-шаг назад, резко ослабляя хватку, тем самым позволяя девице уверенно встать на ноги. Желудок свернуло от горечи, словно он вместо крови глотнул дёготь. Нет, дёготь, перемешанный с острым перцем. Пятно сплюнутой крови расползлось по асфальту, а мужчина всё продолжал исторгать горькую дрянь, крепко удерживая девушку за плечо с такой силой, что ощутил, как сустав неприятно хрустнул.
—Ведьма, - не сказал, прошипел, прохрипел даже, оседая ниже и складываясь, буквально, пополам, пока его ладонь сползала до предплечья и ухватывалась за теплые, человеческие пальцы.
)
